День рожденья с продолжением... Часть 48
Опираясь задницей на подоконник, Марина резко потянула Олежку за волосы и заставила встать на колени.- Ну-ка, специалист по манда-ринкам, покажи свой талант! - и она, таская его лицом по киске и одновременно двигая ею из стороны в сторону, прижала Олежку ртом к щёлке, стала делать продольные движения губками по его языку и навстречу ему. - Смотри, какая сладкая сочная спелая мандаринка!
И он, просунув язык во влагалище, стал кружить им по его стенкам, утонул выпяченными трубочкой губами в щёлке, как мог посасывал лепестки внутренних губок.
Поставив одну ногу за Олежкиной спиной и упираясь ему в плечо задней частью бедра, Марина с силой притягивала его за волосы, накатываясь, двигала тазобедренной частью. Постанывала, и иногда сильно щипала его за затылок если он уставал и работал у неё внутри без достаточного усердия. В какой-то момент она присела, и стала вкруговую елозить по его языку клитором.
- Соси! - простонала она, отгибаясь назад головой и плечами.
Но, лишь только он охватил клитор губами, хозяйку несколько раз встряхнуло, и она кончила.
От вида Марининых наслаждений Лиза вдруг тоже загорелась желанием. Заставив Олежку выполоскать лицо, она потащила его в комнату отдыха, где, отбросив подушки, велела лечь на диване на спину. Сама же прыгнула и уселась промежностью к нему на лицо. Схватив его за волосы на затылке, прижала ртом к щёлке.
- Зайди самым кончиком и шевели. Быстро и мелко, - тяжело дыша, приказала она, а сама стала взад-вперёд проходить щёлкой по его губам, лишь иногда прижимаясь плотнее.
Лиза старалась продлить себе удовольствие, и потому, когда Олежка стал засасывать её губки, она натянула ему волосы.
- Делай так, как сказано! - прошипела она.
Но Олежка, словно бы невзначай, каждый раз во время её движений старался слегка задеть верхней губой за клитор госпожи. И в какой-то раз та и сама не заметила как кончила.
Получившая оргазм Лиза продолжала как-то сонно покачиваться у него на лице, проводя щёлкой по высунутому и распластанному Олежкиному языку. То привставая, то наседая почти всем весом или подтягивая к себе его голову. Так продолжалось достаточно длительное время. Пока она не вздрогнула, и по её телу множеством мелких волн пробежали какие-то судороги.
Но это было ещё не всё. Заставив его сдвинуться к самому изножию дивана, так, что ему пришлось перекинуть через спинку ноги и упереться в неё попой, она, широко разведя ляжки, легла Олежке киской на лицо, окутав гущей волос.
- Голову! Голову запрокинь! - прерывистым шёпотом велела ему учащённо задышавшая Лиза, и заёрзала лобком по его лицу.
Он сделал как было приказано, и она тут же "нашла" клитором его рот. Олежка засосал, но Лиза принялась делать что-то вроде фрикций, то налегая и иногда почёсываясь точкой "G" о его верхние зубы, то легонько касаясь щёлкой о нижнюю губу.
- Язык высунь! И распластай его! - задыхающимся шёпотом прозвучало указание. После чего госпожа, немного переваливаясь, принялась проходить по языку щёлкой и клитором.
Длилось это недолго. И без того возбуждённую, Лизу затрясло, она заелозила по Олежкиному языку, даже несколько подпрыгивая. Выделения потекли ему по щеками, по подбородку и шее.
После повторного оргазма девушка лениво слезла с Олежки. Перевернулась на спину и потянула его за ошейник, давая понять чтобы он переместился следом, и вновь прижала его губами к клитору.
Пока он сосал, она, перебирая между пальцами пряди его волос, сбрасывала их к себе на ляжки, и всякий раз, когда они падали и рассыпались, вздрагивала от их прикосновений.
Олежка, почти не ощущая этого, то мощно втягивал в рот почти весь её лобок, то, скользя языком по клитору и поворачивая голову, губами шевелил волосы около и чуть повыше щёлки, касался лицом самых их кончиков.
У Лизы напряглись и мелко задрожали бёдра. Она наложила ладони ему на затылок. Согнув колени, чуть приподнялась, крепко прижала его ртом к клитору, и сделала несколько круговых движений тазобедренной частью, толчками подаваясь на него. Заныла через нос, задёргалась от оргазма.
Теперь Олежка уже сам явственно отдавал себе отчёт, что Лиза не внушает ему отвращения. Почему? Может, хоть и при равной доле жестокости, в ней было меньше грубости? Она не старалась на каждом шагу его унизить, непрерывно отпуская оскорбительные насмешки и выставляя Олежку каким-то кретином, в чём лезли из кожи остальные девчонки. Которые, ввиду крайне узкого круга своих интересов, сводящихся в основном к получению самых грубых удовольствий, настолько сузили и круг своего мышления, что опустились почти до животного уровня. А надсмехаясь над Олежкой, затаптывая его и унижая, они скорее компенсировали собственную ничтожность, пустоту и ущербность натуры. Лизе не было свойственно хотя бы это. Может и потому, что круг её интересов был неизмеримо шире, а разносторонняя жизнь весьма насыщена. По крайней мере, это не те же Женька с Мариной. С их грубыми неуместными остротами и грязным, "фекальным", юмором. С их ужимками и кривляньем, словно заимствованными у мартышек из балагана. С нарочитым опошлением, ради дегенеративного юмора, всевозможных высоких материй...
Олежка продолжал сосать клитор и когда девушка совершенно расслабилась. Та с явной неохотцей за волосы приподняла и отвела его голову, словно с трудом отрывая от себя. Развернувшись, сбросила ноги с дивана. Сильно, но без рывков потянула за цепочку.
- Пошли. Умывайся, и готовься к наказаниям.
На кухне всё ещё кипела работа. Лера, выдвинув противень, в последний раз обливала кипящим салом множество раз перевёрнутую с боку на бок тушку. Что это уже было! Кожа превратилась в коричневато-золотистую румяную тонкую хрустящую корочку, а по кухне плавал одуряющий дух. Было видно, как Лиза сглотнула слюну.
- Сейчас постоит ещё несколько минут, и выключу. Дойдёт, несколько остывая, а там можно будет вынимать. Кстати, ты вовремя пригнала его обратно. Надо нарезать цибули, - сказала Лера. - Вон ещё сколько рыбы жарить.
- Он хоть не забыл, в какой руке следует держать ножик? - всхохотнула Женька.
- Поможем вспомнить! - Вероника огрела Олежку по бёдрам, и он с криками запрыгал с ноги на ногу, высоко взбрасывая колени. - Чего уснул? Но-о, резвя!
- Ого-го! Какие же однако у него ужимки и прыжки! - заржала Женька.
И он снова, под хлёскими ударами трости, принялся за дело, благо здесь не надо было нарезать ровными колечками.
Дёргаясь и сжимаясь под ударами, Олежка несколько раз едва не порезался очень острым как бритва ножиком, чем вызвал нарекания своей надзирательницы.
- Ты там смотри, не испачкай продукт кровью! - гибкая словно прут трость жиганула его по попе.
- Ещё бы! Мы ж не вампиры, не вурдалаки какие! - залилась смехом Женька.
Олежка не выдержал.
- Госпожа... Госпожа Вероника... Я... Я... Не могу... Не бейте меня так... Всё время... Часто... Я... Всё... Всё сделаю как надо... Но я не могу... Сосредоточиться... - он сам тут же обмер от такой своей дерзости. Земля будто сразу исчезла под ним.
- Ух как?! Вы только гляньте! Животное заговорило? - Вероника, схватив Олежку за ошейник, швырнула его к торцу стола, бросила грудью на столешницу, несколько раз треснула об стол лицом и головой, и крепко прижимая за затылок, принялась стегать. С такой яростью, и так больно, что у Олежки подогнулись колени.
- Ах ты не можешь?! Не можешь?! Сейчас мы посмотрим, как ты не можешь! Я тте покажу, как это ты "не можешь"! А так можешь? Смотри, ты за это сегодня ещё получишь ото всех нас! Девочки, вы видели, что он открыл рот?
- Что это с ним? Никак ополоумел? До этого всё время знал, чего нельзя, а тем более категорически нельзя делать! - с вытянувшимся от изумления лицом произнесла Марина.
- Чего это на тебя наехало? Ну? Говори! - прикрикнула Вероника, прерывая "нравоучение".
- Я... Н-не мог... Т-так работать... - выдавил из себя Олежка.
- Ах он ещё включает нежности? "Не могу", "не буду"? Потом скажет "не хочу"? - заржала Женька.
- Или это такая несобранность? В психбольнице таких было полно, - вставила своё Марина.
- Сейчас мы тебе покажем, что бывает у нас с капризной фон-барышней! - и трость вновь заплясала по его попе. - Он, видите ли, не может!
Окончив расправу, Вероника с приложением колена толканула Олежку обратно.
- Заканчивай! Это лишь разминка, за такие вольности тебе будет отдельная порка! А что получил сейчас, даже и не считается!
- Да-да, лишний разок постегать - это для него полезно!
- А то, смотришь, скоро и поучать нас начнёт! Очень умный? - от подзатыльника Олежка чуть не упал на стол.
- Да как животное посмело без приказа открыть рот?! Это воспаление наглости, или проблема со здоровьем?
- Амнезия! Расстройство памяти!
- Если забывается, полечим по-нашему! По-свойски!
- После курса лечения подскочит здоровеньким!
- Розга, она ум вострит, память возбуждает, кровь горячит и разгоняет!
Лера повернулась от плиты.
- Ты хоть соображал что-то, когда открывал рот? Да ещё с такими словами? Теперь, надо думать, понимаешь, что натворил и что тебе за это будет? - сказала она, на этот раз без крика и злости, исполненным ехидства сочувствующим тоном - "вот-де, мы б и не хотели, а вынуждены". - Как думаете, девочки, по тридцать ударов от каждой из нас достаточно за такую дерзость? Поскольку это наказание придётся перенести на завтра, и нас уже будет лишь четверо?
- Лучше тогда по пятьдесят ударов крапивой, и по двадцать - розгами! Минимум! - сразу загоревшись возбуждением, буквально подскочила Вероника. - Он провинился вдвойне, даже втройне: и открыл рот, и высказался столь дерзко, что эти слова можно считать за двойной проступок!
- Ближе к делу решим. Ну а ты чего моргаешь? Потом завопишь, что чего-то не можешь? Шевели своими недоручками! Швыдче!
- Вот бог послал испытания - учить белоручку! - Вероника резанула его тростью по бёдрам. - Самая малость осталась, а ты готов до вечера копаться! Н-ноо, крючкорукая обезьяна!
- Что здесь самое поразительное - сколько времени, и не один раз в кажинный день, внедряем в него почтение к госпожам и правила поведения, и - как крупа об стену! Тут бы уже и коза стала б ходить по струнке, а этот соображает ненамного больше, чем в первый день!
- Было б чем соображать! Даун - это те далеко не коза! - Вероника хотела ещё что-то добавить, но последние её слова потонули во всеобщем хохоте.
- Он из другой породы. Есть такие животные, с длинными ушами, и упрямые, и чрезвычайно глупые одновременно. Ничем кроме палки их не проберёшь! Но и не научишь, постоянно следует повторять! - отсмеявшись, сказала Женька, и пихнула Олежку ногой. - Не подскажешь ли, как называются эти существа?
- Он вчера побыл в его роли. Мы думали, истреплется весь арапник, покуда он что-то ему внушит!
- Думаю, и сегодня следует дать ему эту роль!
- Ему полезно. Всё-таки осёл ку-удаа умней него, так что тут ему будет оказан почёт!
Остатки выжаренного лука со сковороды сгребли Олежке в миску, туда ж ему велели смахнуть со стола луковую шелуху, а нарезанный свежий лук ссыпали в сковороду.
- Остынет - сожрёшь. А пока - кыш под стол! И не вертись тут под ногами! - было велено ему.
Освободившись от своей добровольной обязанности - подгонять Олежку, Вероника подошла к Лизе, с явной скукой глядящей на всё происходящее.
- Не хочешь трахнуть меня своим елдаком? - с какой-то даже долей подобострастия спросила она.
- В попку? - явно желая её поддразнить, спросила Лиза.
- Ну! Ещё что! Порвать мне там всё хочешь? - сделав испуганный вид, расхохоталась Вероника.
- Не порвётся, а растянется! - гыгыкнула Марина.
- Неужели ты не устала? - обернулась Лера, увидев что Лиза обняла Веронику за попу, и обе они направились из кухни.
- Разве устают от удовольствий? - усмехнулась Лиза. - Главное, никогда не устают наши игрушки. Стоят и не падают!
- Постоянно стоят колом! Не то что настоящие!
До окончания жарки рыбы было ещё достаточно долго. Лера отключила духовку, и всё внимание было перенесено на сковороду. Скучающая у окна Марина курила одну сигарету за другой. Наконец она потянула за цепочку Олежку из-под стола, и велела положить лицо к ней на колени.
Он потянулся было ртом к низу живота своей хозяйки, но та остановила его движение, и с силой вдавила лицом между сжатыми ляжками.
- Было сказано - ляг башкой ко мне на колени! Непонятно? - госпожа стеганула его цепочкой. - Теперь-то хоть понятней? - она запустила пальцы ему в волосы.
Видя что от него ничего не требуют, Олежка даже несколько расслабился, утопая лицом в широченных ляжках Марины. Та, ну почти совершенно как и Лиза, принялась пропускать в пальцах прядки его волос. Точно так же сбрасывала их к себе на ляжки, слегка касалась его макушки своим животом, двигала им по его волосам. Возможно, она и подглядывала в щель, когда Лиза забавлялась с Олежкой? Но сейчас её движения, вольно или случайно, отдавали некоторой нежностью. Она словно ласкала его волосы. Пропуская меж двумя или тремя пальцами, бросала не только себе на бёдра, но и ему на затылок, как будто любуясь его волосами, словно ей было приятно ощущать их. Девушка шумно вздыхала, Олежка даже ощущал какие-то короткие мелкие, будто всхлипывающие толчки у неё в животе во время вздохов.
- "... И утонет в дыме сигаретном чёрно-белое моё кино..." - каким-то печальным тоном совсем тихо стала напевать она себе под нос, медленно покуривая. И продолжая с ещё большей нежностью шевелить Олежке волосы. Так, что ему стало даже приятно, и на какое-то время он даже забыл, что лежит лицом на коленях у госпожи. Которая в любой следующий момент может его ударить, высечь. И как сейчас гладит ему волосы, так же будет хватать за них, рвать и трясти.
Ни Марина, ни тем более Олежка и не заметили, как то Женька, то Лера стали оборачиваться и поглядывать в сторону Марины. На лицах девушек отражалось явное беспокойство, даже раздражение. Даже у Леры, умеющей хорошо скрывать свои чувства, иногда нервно напрягалось лицо, не говоря уж как она смотрела на эту сцену, каким взглядом и какими глазами. Что уж говорить о Женьке, нервно морщившейся и плотно сжимавшей губы, только что не скрежетавшей зубами! Если б Олежка это увидел и что-то понял, он бы не удивился жестокости этих двух своих хозяек в ближайшее последующее время...
Наконец Женька взяла себя в руки.
- Тристан и Изольда! Хотя в нашем случае - Дристан! Дристан и...! - не сообразив сразу, какое шутливое, но не оскорбительное определение можно подобрать к Марине, и потому не окончив фразу, фыркнула она себе под нос.
Марина продолжала ласкающе поглаживать, пропускать меж пальцев Олежкины волосы.
- "Дым сигарет с ментолом..." - не окончив предыдущее, вернее пропев только несколько строк, так же грустно еле слышно затянула девушка. Она словно даже невольно подбирала особенно волнующе-тоскливые моменты в строках различных песен, про разлуку и чувства через расстояния. Сама не замечая, начала поглаживать, ласкающе перебирать Олежке волосы, как будто к ней в колени уткнулся лицом не раб, а любимый. Или что она, что Лиза, обе хотели показать, как они будут нежить и любить его, стань он "женой" любой из них?
В это время Лера вытащила из духовки противень с ещё кипящим жиром, поставила на заранее подготовленную подставку на столе, поднесла поближе овальное блюдо, такой же формы, но гораздо больше того, на которое накануне клали шашлык.
- Помогите кто-нибудь! - сказала она, стараясь зацепить гуся специальными щипцами и поддерживая лопаткой. - Я приподниму, подставьте блюдо!
Марина столкнула Олежку.
- Иди помоги!
Он поспешно сорвался с места, но ничего более этой поспешности и суеты у него далее не получилось. Слишком торопясь и боясь сделать как-то неправильно, он, держа блюдо около противня, так и остался стоять без движения когда Лера приподняла тушку. К тому ж от волнения и страха в голове шумело, в глазах потемнело, в ушах громко ухало и колотилось. Да и встал он сразу очень неудобно, рядом с Лерой, хотя надо б было напротив, с другой стороны стола.
- Подводи! Подсунь блюдо снизу! Стоит и трясётся!
- Вот бестолочь! - оторвавшись от сковороды, Женька схватила Олежку за руки и направляя за них, подпихнула блюдо под гуся. - Да как ты держал посудину? Почти поперёк! Вот действительно как та мартышка - "то на хвост нанижет, то понюхает, то полижет"! И всё без толку! Видимо и ты здесь так же не понимаешь смысла! Хотя что может быть проще! - она смазала его ладонью сбоку по голове.
- Жил бы у меня, быстро б всему научился! - сказала, ухмыляясь, Марина.
- У меня б и побольше освоил. Сам готовить научился бы! Как и положено примерной порядочной жене! - со смешком отвечала Женька.
- Ах да, ты же у нас повар! Кое-как выучилась и сдала на трояки! Могла работать только на кухне в психушке, потому что то, что там готовят и чем там кормят, едой не назовёшь! Даже пойлом! Свинья жрать не станет! Так что верю, многому сможешь научить! - рассмеялась Марина.
- Сделай лучше... - хотела сказать ещё что-то Женька, но издали послышался смех и разговоры - это возвращались из спальни Вероника и Лиза.
Весело щебечущие и пересмеивающиеся девушки зашли, и прямо на пороге словно б обмерли, увидев уже выложенного на блюде гуся. Как раз в это время Лера заставила Олежку перечерпывать с противня в миску горячее жидкое сало. Сама же, разрезав нитки, быстро вынимала из гуся яблоки и раскладывала их около золотисто-коричневой поджаристой тушки. Заметив выражение лица Лизы, она довольно улыбнулась.
- Как вошло? До самой глубины души? - не желая выказывать гордости, Лера повернула разговор в шутливую сторону, и взяв Веронику за ягодицы, притянулась к ней и потёрлась лобком о её киску.
- Этот страпик уж не такой и гигантский, - вклинилась Женька со своими шуточками. - Вот двухлитровая пластиковая бутылка - это действительно вещь! Ого-го и ой-ё-ёй!
Но подруг это не рассмешило - на сей момент им было не до дурацких шуток. Не скрывая изумления, Вероника и особенно Лиза сначала издали осмотрели это великолепие, и подошли к столу. При этом Вероника не преминула заметить, что работает Олежка крайне медленно.
- Стоило мне отлучиться, и этот копун опять едва шевелит руками! - шлёпнув Олежку, процедила она. - Что-то очень скоро забыл, какая прекрасная тросточка здесь имеется! И она явно заскучала!
- "Раб нерадив; не принудь его господин повелением строгим к делу, за работу он сам не примется охотой...", - вновь повторила Марина. - А ещё говорили, что рабы работают не покладая рук только когда палка надсмотрщика не знает отдыха.
- Где это ты нахваталась стольких цитат? - пряча насмешливую улыбку, поинтересовалась Лера.
- Ну, и в психбольнице попадались достаточно эрудированные больные. Было скучно, вот и рассказывали. И друг другу, а мы слышали, и персоналу. Многим из дома приносили книги, иногда хорошие. Такие книжки очень часто многие из врачей или медсестёр забирали себе. Перед этим оставляли на несколько дней в дежурке, чтобы, если поднимут шум, сказать, что никто не собирался эту книгу присваивать. И можно было всем их полистать.
- Но ты ж сама говорила сколько раз, что для тебя книги - это только бумага чтобы подтираться? - переспросила, скрывая смех, Лера.
- Так я и говорю, что полистать. Посмотреть. Ну, и запоминалось что-то. У меня, знаешь, очень цепкая зрительная память, - ухмыльнулась Марина.
"Действительно, нахваталась цитат как собачонка репьев", - промелькнуло в голове у Олежки; совершенно машинально эта фраза чуть не скатилась с его губ. Случись такое, вот был бы номер!
Олежка постарался черпать быстрее, с трудом удерживая за край нагревающуюся миску. Но от страха движения были скованными, руки непроизвольно подёргивались, и он нечаянно пролил немного сала на стол. И тут же его качнуло от тяжёлого подзатыльника.
- Вот росомаха! Нету рук, так хоть этими своими сухими ветками управляйся половчее! Давай вытирай пока не растеклось! - Женька бросила ему в лицо тряпку.
В это время Вероника, вооружившись тростью, во всю силу взгрела Олежку по попе.
- Швыдче там! Кизяк с ушами!
Самые остатки сала, со дна противня, вместе с расползшимся в слизь луком, ему велели сгрести в его миску.
- Вот-вот дожарим рыбу, освободим сковороду, тогда вымоешь посуду, и можешь пожрать!
Олежку вновь загнали под стол. Он было забился к самой стене, но Вероника, определив, сколько времени он может быть свободен, умоляюще взглянула в лицо Лизе.
- Позволь? А? - шепнула она.
- А что именно? - поддразнивая её, "сыграла непониманку" Лиза.
- Ну... Попользоваться им... - несколько покраснев, отвечала Вероника.
- Тогда ты сначала скажи, почему, когда мы закончили и я предложила сразу ж сделать тебе укольчик, ты стала отнекиваться, говорить что попозже? - прямо-таки тоном допроса спросила Лиза. Зная, что проговорилась о своих намерениях, и теперь уверенная, что Веронику кто-то предостерёг.
- Ну, у тебя ж дрожали руки, я заметила. Так что лучше через часок-другой. Например, когда накажем это наше диво.
- Тогда уж сделаю тебе перед тем как ехать. Эх, провела б я здесь хоть неделю, да дела, дела, дела. Особенно банька хороша! - при этом воспоминании Лиза сладостно потянулась и заглянула под стол. Любуясь Олежкой, доставившим ей тогда такое море удовольствий. - Ладно, пользуйся, пока он нигде не нужен!
Потянув Олежку за цепочку, Вероника привлекла его к себе. Откинулась на спинку стула, а промежность выдвинула вперёд. Широко развела тощие ляжки. И, цепко ухватив его за волосы, с силой подтянула к себе, прижала лицом к вожделенно раскрывшейся щёлке.
- Заходи вглубь! И посасывай! - она жвыкнула Олежку цепочкой вдоль бедра и ягодицы.
Он прижался ртом к горячей, истекающей соками щёлке, ещё мелко пульсирующей после только что полученных удовольствий от вхождений того толстенного страпона. Ощущая вибрацию и губок, и всего пространства между и около них, просунул язык так глубоко, как только мог его высунуть. Одновременно принялся трепетать ртом по губкам. Вероника плотнее прижала его лицом, вдавила вовнутрь. А сама, приподнимая попу, задвигалась во все стороны, часто и сильно подаваясь на него. Намотала на пальцы его волосы, и рывками подтягивала Олежкину голову, оргазмируя от унижения этого полностью находящегося под её волей существа.
Вцепившись ему в волосы, госпожа мощными толчками шлёпала широко разверстой изливающейся соками щёлкой по Олежкиному лицу. Он не успевал, как было приказано, сосать, а только удавалось, когда придётся, пощекотывать губами отдельные точки. В такие мгновения Вероника вскрикивала, откидывалась плечами назад, и ещё более резкими и сильными рывками плотнее подтягивала и вжимала его лицо к себе в промежность.
- Погляди-ка, похоже, ему это уже нравится! Припал как пчёлка к розе! - произнесла Лера сквозь смех.
Женька разложила на сковороде последние ломти рыбы. Видя, что дело идёт к завершению, Вероника заработала активнее, буквально наскакивая Олежке промежностью на лицо. Он сам высунул язык как только мог, и напрягая его, вовсю двигал по стенкам влагалища, которое с пульсирующей дрожью порой зажимало его кончик. Девушка ныла через нос, подёргивалась, и снова и снова всё рвала Олежку за волосы.
Кончила она опять стремительно. Олежка чуть не захлебнулся в хлынувших волной выделениях. Едва успевая их глотать, он постарался несколько повернуть лицо, но госпожа крепко прижимала его именно к тем точкам, от прикосновений к которым она имела наиболее приятные ощущение. Хлюпая и чавкая, он кое-как обрёл возможность дышать, и шевеля ртом между наружными губками, довёл госпожу до окончательного оргазма.
Вероника отбросила от себя его голову, ногой отпихнула Олежку словно ненужную вещь.
- Пошли! - она дёрнула за цепочку, и повела его к биде, мыть лицо, да и самой также подмыться.
По возвращении уже было видно, что сковорода освободится с минуты на минуту. Потому Олежке было приказано ожидать, будучи наготове. И как только Женька переложила последний кусок, он тут же чуть не кувырнулся лбом в пол от здоровенного пинка под зад.
- Сгребай что там осталось к себе в корыто, и намывай швыдче! Погано зробишь - получишь вицы! Прямо здесь и разложим на полу! - жгучий удар тростью заставил Олежку подпрыгнуть и схватить раскалённую сковороду. - Поаккуратнее, рукотрясина! Накапаешь мимо - дочиста слижешь с полу языком! - Женька похлопала его тростью по ягодицам, и как только он счистил вместе с кипящим жиром всю подгорелую поджарку, со свистом ожгла по попе. - Швыдче! Поживей, корова! - и трость пошла гулять по его "булкам". - Я тебя научу пошевеливаться! И аккуратности научу! Набрызжешь на пол, особливо с пеной, подотрёшь языком! - огненные "поцелуи" трости сыпались один за другим без передышки. - Вон тут сколько всего! С твоими разворотами - тебе работы на сутки хватит!
- Раз эта сковорода и противень не помещаются в посудомоечную машину, так какой прок включать её из-за остальной малости?
- Это остальное - малость для людей, а эта рукожопая курица провозится до конца света!
- Тем более, что лодыря надо приучать к труду. Ох и неблагодарная нам выпала задача - учить лентяя трудолюбию! - смеялась Вероника.
С мытьём посуды он закончил не так скоро, как хотелось бы госпожам. Впрочем, их завышенные требования были постоянной тенденцией. Так же и сейчас, когда трость не знала отдыха, размеренно и часто полосуя Олежкины ягодицы.
- Говоришь, не можешь? А вот так можешь? - посмеивались девки, когда он вертелся и подскакивал под всё новыми и новыми ударами, оставляющими чёрно-красные вспученные рубцы.
- Что опять за проблемы? - Женька глянула, как Олежка счищает пригоревший жир. - Сильней натирай! Посильней! Ну! И побыстрее шевелись! Не вижу движений! - трость впилась ему в мякоть попы.
- Сани заартачились, лошадь и встала! - фыркнула Вероника.
- Да вжарь ему покрепче! Видишь, только прыгает и орёт, и почти не движется работа! - Лера с другой стороны нахлестнула Олежку тоузом, хотя и сама прекрасно понимала что при таком безумном битье, ударах, сыплющихся словно кипящий дождь, никто не сможет нормально исполнять работу. Выходило, что они специально лупили его для замедления действий и повода для придирок, дающих основания подгонять ещё более жестоко.
- Когда у рабов иссякали силы, скажем они медленней гребли или слабее ударяли киркой, надсмотрщик своим бичом их силы чудесным образом восстанавливал, - пошутила Вероника.
- Рабы всегда работали только из страха перед палкой! - Лера со смехом несколько раз вытянула Олежку тоузом по попе.
- Страх - самый лучший наставник!
- И наилучшая узда!
Теперь хлестали его с обоих сторон. Девки забавлялись его прыжками и телодвижениями, как он корчился и метался. И подгоняли окриками, подбирая наиболее оскорбительные эпитеты, впрочем мало заботясь об остроумии.
Девчонки придирчиво осмотрели и проверили вымытую посуду, особенно сковороду и противень - не осталось ли жира, особенно в углах. Олежка, видя что дела закончены, поспешил рухнуть на колени. Мощный подзатыльник нагнал его на полпути, ускорив ему приземление на все четыре точки.
- Швыдче нельзя? Давно должен был находиться в своём положении! - рявкнула ему над ухом Женька.
Олежка протянул руки, и Марина защёлкнула их наручниками.
- Теперь - жрать! - она пихнула его ногой в зад.
Изжаренную рыбу куда-то унесли - остывать. В его миску кинули ещё несколько кусков довольно старого хлеба - при отъездах Лера привезла свежий.
- Сегодня у тебя снова царский пир! Не слышу возгласа радости! Ну-ка похрюкай! - Марина шлёпнула его по попе тапком.
И когда он исполнил требуемое, девки зааплодировали, поднимая руки над головой.
- Ну, а мы где будем пировать? Здесь, или в гостиной? - спросила Лера подруг.
Те переглянулись.
- А, чего таскаться туда-сюда. Мы люди не гордые.
- Неужели и поросюка тащить в гостиную? Или кто-то должен будет за ним надзирать?
- О-ой, я как-то упустила из виду, - Лера вытянула Олежку тростью. - Всё, девочки, рассаживаемся!
- Не вижу "королевы стола" - сказала Женька, усаживаясь в кресле и вожделенно оглядывая гуся на блюде.
- Это ты о чём? - недоумённо вскинула взгляд Лера.
- Ты ж тем вином только чуток обрызгала гуся? Осталось почти всё? Ну не молиться ж на него?
- А! - и через минуту бутылка и два объёмистых фужера - для Марины и Женьки - были водружены на середину стола. Остальные девчонки пить не стали, хоть кое-кому может и хотелось.
- Как-то сразу не догадались, можно было б накрыть на веранде. Или в беседке, - вдруг сказала Марина.
- А, чего дёргаться, вон тогда сколько пришлось бы таскать. Пока бегаем, всё остынет. Там пришлось бы и не столько есть, сколько от комарья отмахиваться. Если только вон его заставить нас обмахивать и отгонять комаров и мух, - ответила со смешками Вероника.
Она всё ж не выдержала, и попросила себе также "буквально пять капель винца".
Пока Лера разделяла тушку так, чтобы всем досталось по возможности той или иной её части в более-менее равных долях, Женька, и тут же за ней и Марина, приникли к фужерам и стали медленно, не отрываясь, тянуть в себя тёмно-красное, почти бордовое вино. Вероника лишь пригубила из своей крохотной рюмочки, и взяла с блюда запечённое яблоко. Повертела его, блестящее от жира, в руках. Видимо даже столь ничтожное количество вина зашумело у неё в голове.
- Эх яблочко, куда ты котишься, попадёшь ко мне - домой не воротишься! - поглядывая на Олежку так, будто желая его съесть, и словно меряя его глазами во всех измерениях, гнусаво проныла она.
Женька тут же привстала.
- И у меня так же получится! От меня тоже пути домой не будет! Потому что его дом будет у меня! - немного захмелевшая, она тоже поиграла в руке яблоком, покатала его на приподнятой ладони. - Эх, яблочко, да на тарелочке, прокатилося оно кра-асной белочкой! - не сводя с Олежки жадный взгляд, Женька в два укуса запихнула это яблоко к себе в рот целиком. Словно показывая, как она готова буквально съесть Олежку.
Марина, а также Лиза и Лера, помалкивали с внутренней усмешкой. Словно вглядываясь в себя, и понимая себе цену. Разве что Марина исподтишка окинула его несколько вожделенным, но и в то же время каким-то печальным взглядом.
Женька снова наполнила фужеры вином. Гусь уже был разделён, и порциями разложен по тарелкам. Вероника стянула хрустящую кожицу, и быстренько заела глоточек вина.
- О-о-ой! Я знала, что будет вкусно, но не думала, что та-ак!
- Ну, благословляю! Во имя отца Крона, и сына - всесильного Зевса Кронида эгидодержца, и могучей Афины Паллады! - ломаясь, уже хмельная Женька перекрестила стол бокалом вина. - И конечно ж, хвала богу Дионису, он же Бахус! - она одним глотком наполовину опустошила свой бокал, и набила рот гусятиной. - О-о-о, это просто сказка! Ещё б чего покрепче сюда, вроде перцовки, и тогда был бы рай!
- Здесь можно разжиться только самогонкой. У дида Ивана. За остальным надо ездить, - сказала Лера.
- А где это ты купила гуся? - спросила Лиза.
- Есть недалеко один, вроде фермера. Разводит птицу. Продаёт сравнительно недорого. У него можно заказать и уже ощипанного и потрошёного гуся. Но тогда надо заказывать за сутки-двое, и стоить будет уже дороже.
- Да, насчёт перьев, есть идейка. Если вон то чучело обмазать чем-нибудь липким, да облепить этими перьями? И нехай бегает по участку, да гоняет птиц! - пошутила Вероника.
Девок нагнуло от смеха, кое-кто из них даже поперхнулись.
- О! Здесь он будет на своём месте!
- Гонять птиц - для чучела занятие в самый аккурат! - отхохотавшись, девчонки вновь зачавкали.
Продолжение следует...
https://sexpornotales.me/bdsm/3920-den-rozhdenja-s-prodolzheniem-chast-48.html
Подборка порно рассказов:
- День рожденья с продолжением... Часть 21
- День рожденья с продолжением (Часть 4)
- День рожденья с продолжением. Часть 12
- День рожденья с продолжением... Часть 46
- День рожденья с продолжением... Ч. 35
- День рожденья с продолжением... Часть 45
- День рожденья с продолжением (Часть 2)
- День рожденья с продолжением... Часть 17